С того момента, как Льюис Хэмилтон впервые сел за руль болида Ferrari, было неизбежно, что каждое его радиосообщение, каждое стратегическое решение и каждый результат гонки будут подвергаться самому тщательному анализу. Такое внимание неизбежно, когда самый титулованный гонщик в истории Формулы 1 присоединяется к самой знаменитой команде этого вида спорта.
Уже во время первой гонки за “Скудерию” в Австралии даже относительно простые сообщения, касающиеся использования настройки “К1” на руле, мгновенно распространились в сети, несмотря на то, что Хэмилтон отвечал своему новому гоночному инженеру Риккардо Адами, постоянно добавляя слово “пожалуйста”. Неделей позже, на втором этапе в Китае, мировая трансляция Формулы 1 не показала сообщение, в котором Хэмилтон предлагал уступить позицию напарнику Шарлю Леклеру. Из-за этого важный контекст был потерян, и остальные радиообмены создавали впечатление, что семикратный чемпион мира не согласен с решением об обмене позициями.
А затем в воскресенье, в условиях южнофлоридской жары, которая сопровождала одно из самых невыразительных выступлений Ferrari в сезоне 2025 года, серия радиосообщений после клетчатого флага на Гран-при Майами вылилась в скандал, связанный с командной тактикой.
Что произошло?
Если отбросить эмоциональные заявления, главная проблема Ferrari в Майами заключалась в недостаточной скорости. Радиообмены, сомнительные стратегические решения и любое разочарование во время или после гонки — все это происходило из-за нехватки конкурентоспособного темпа на протяжении всего уик-энда. Простой взгляд на результаты гонки нагляднее всего демонстрирует, насколько плохим был этот уик-энд: Леклер финишировал седьмым, отстав от победителя Оскара Пиастри на 57 секунд, а Хэмилтон — восьмым.
Вместо того чтобы бороться с Mercedes и Red Bull Макса Ферстаппена за место на подиуме позади доминирующих McLaren, Ferrari оказалась в ситуации, когда ей с трудом удавалось сдерживать Карлоса Сайнса за рулем более медленного из двух болидов Williams. При этом Алекс Албон на втором Williams финишировал пятым, на девять секунд опередив Леклера. Для команды, которая отставала от прошлогоднего чемпиона среди конструкторов McLaren всего на 14 очков, это стало очередным суровым пробуждением в сезоне 2025 года.
Разрыв между предсезонными ожиданиями Ferrari и реальностью на трассе только усилил напряжение, когда Леклер и Хэмилтон оказались рядом на трассе во второй половине гонки. Используя разные стратегии, соответствующие их стартовым позициям (Леклер стартовал восьмым на шинах Medium, Хэмилтон 12-м на Hard), траектории двух болидов “Гарцующего Коня” начали сближаться примерно на 32-м круге и плотно пересеклись к 38-му кругу.
Хэмилтон сократил отставание от Леклера благодаря удачно выбранному пит-стопу с Hard на Medium под режимом виртуального автомобиля безопасности. Леклер же менял шины с Medium на Hard в обычных гоночных условиях несколькими кругами позже. Двигаясь в связке на 34-м круге, они провели совместный обгон Сайнса: Леклер нырнул внутрь на первом повороте, обгоняя Williams, и тем самым открыл дверь для Хэмилтона, который также проскочил в том же повороте.
Хэмилтон, ехавший на более мягком составе шин с большим потенциалом скорости, был быстрее из двух Ferrari на том этапе, но беспокоился, что портит резину, находясь в аэродинамическом следе напарника. Андреа Кими Антонелли на шестом месте был на пять секунд впереди, и Хэмилтон чувствовал, что у него есть шанс догнать пилота Mercedes, если он сможет обойти Леклера.
“Я просто сжигаю шины за ним”, — сказал Хэмилтон по радио на 36-м круге. “Вы хотите, чтобы я так просидел всю гонку?”
Адами ответил: “Мы вернемся к тебе”.
Подобные обмены стали характерной чертой радиоэфира Ferrari в последние годы. Гонщик, находящийся в замкнутом кокпите, где события развиваются на скорости 300 км/ч, хочет немедленного решения, но командный мостик по сути ставит его на ожидание.
Поскольку Сайнс все еще отставал всего на 1.5 секунды, стратеги Ferrari опасались, что обмен позициями может замедлить оба болида и свести на нет хорошую работу по двойному обгону на 34-м круге.
В итоге Адами вновь вышел на связь и сказал: “Мы хотим сохранить DRS за Шарлем, продолжайте так. Карлос сзади 1.5 секунды”.
Когда преимущество Хэмилтона по темпу над напарником стало очевидным, Ferrari наконец согласилась на обмен позициями на 38-м круге. Однако к тому моменту терпение Хэмилтона, казалось, иссякало.
“Это не очень хорошая командная работа, вот что я скажу”, — прокомментировал он. “В Китае я уступил дорогу…”
Адами прервал его: “Мы меняем машины”.
На что Хэмилтон колко ответил: “Заодно чайку попейте, давай!”
За следующие 12 кругов Хэмилтону удалось сократить отставание от Антонелли вдвое, доведя его до 2.5 секунд. Однако с каждым кругом его преимущество по состоянию шин над Леклером уменьшалось, и к 44-му кругу два болида Ferrari снова разделяла одна секунда. До обратного обмена на 53-м круге из 57 Леклер испытывал те же трудности, что и Хэмилтон.
“Я думаю, нам следовало обсудить это немного подробнее перед обменом, потому что вы пытаетесь доехать до конца на этих шинах”, — сказал Леклер после гонки. “Я стараюсь хорошо работать со своими шинами, и тогда всё становится сложно”.
“Я не ожидал, что Карлос будет так близко [сзади]. Всё это сделало ситуацию немного более запутанной, но нам есть над чем поработать. Как я уже сказал, нам нужно сделать шаг вперёд, и нам нужно быть достаточно сильными, чтобы, оказавшись в подобных ситуациях, действовать лучше”.
Хэмилтон отметил, что круги, проведенные в трафике за Леклером, отняли часть ресурса его шин, но все равно сомневался, хватило бы ему темпа догнать Антонелли, если бы первоначальный обмен был осуществлен раньше.
“Я довольно сильно износил шины в этой борьбе, но это нормально”, — сказал он. “В конце концов, мы боролись за позицию. Было бы здорово, если бы мы могли сделать то, что мы с Валттери [Боттасом, бывшим напарником Хэмилтона в Mercedes] делали в Будапеште много лет назад: пропустил, посмотрел, смогу ли догнать, если нет — вернулся. Но в итоге не получилось”.
“Независимо от того, смогли бы мы обогнать Mercedes или нет, в конце концов, мы были недостаточно быстры. И, вероятно, именно из-за этого возникло разочарование”.
Относительно тона своих сообщений Адами во время гонки Хэмилтон добавил: “Это даже не был гнев. Я не ругался и тому подобное. Это было похоже на: `Примите решение!` Вы сидите там на стуле, у вас вся информация перед глазами, примите решение быстро. Вот такой я был, я был собой, мы в панике, пытаемся удержать машину на трассе. Мы быстро обрабатываем информацию”.
Когда ему сказали, что его сообщения были самой интересной частью гонки, Хэмилтон рассмеялся и сказал: “Боже, ну, по крайней мере, все было цензурно, верно?”
“У меня все еще горит огонь внутри. Я почувствовал, как он немного поднялся там. Я не собираюсь извиняться за то, что я боец. Я не собираюсь извиняться за то, что все еще хочу побеждать”.
“Я не думал, что решение было принято достаточно быстро. И, конечно, в этот момент ты думаешь: `Давай!` Но это, по сути, всё. У меня нет проблем с командой или с Шарлем. Я думаю, мы могли бы работать лучше, но машина находится не там, где нам нужно. В конечном итоге, мы боролись за седьмое и восьмое места”.
Как Ferrari объяснила решение?
После гонки руководитель команды Фредерик Вассёр встретился с Хэмилтоном в зоне гостеприимства Ferrari, чтобы обсудить произошедшее до того, как гонщик пообщался с прессой. Француз, у которого с Хэмилтоном близкие отношения уже более двух десятилетий, сказал, что целью разговора было объяснить ход мыслей командного мостика, а не просто попытка упреждающего пиара.
“Моя забота не в том, чтобы он говорил с телевизионщиками, а в том, что мы должны быть честны между собой. В этой ситуации он должен понять, что я чувствовал на командном мостике”, — сказал Вассёр. “Он может доверять мне, я могу доверять ему, и то же самое с Шарлем. И когда мне нужно принять решение, я принимаю решение в интересах Ferrari”.
Хэмилтон также рассказал о встрече вечером в воскресенье.
“Фред пришел в мою комнату. Я просто положил ему руку на плечо и сказал: `Чувак, успокойся. Не будь таким чувствительным`”, — сказал он. “Я мог сказать по радио гораздо худшие вещи. Вы слышали, что говорили другие в прошлом”.
“Частично это был сарказм, но поймите, мы находимся под огромным давлением в машине. В разгар борьбы вы никогда не услышите самые спокойные сообщения”.
Вассёр сказал, что задержка в осуществлении первого обмена позициями между гонщиками была вызвана тем, что команда хотела проверить, имел ли Хэмилтон истинное преимущество в темпе из-за более мягких шин, или просто выигрывал от нахождения в зоне DRS за Леклером. Хэмилтон находился в пределах секунды от Леклера (и, следовательно, в зоне DRS) с 35-го по 38-й круг, когда был совершен обмен, хотя Вассёр утверждает, что на принятие решения был потерян всего полтора круга.
“Давайте сразу к делу: это заняло не так много времени”, — сказал он. “Это был полтора круга или что-то вроде того. И когда у нас две машины с разными стратегиями, первое, что я должен понять, это быстрее ли машина [Хэмилтона], когда она позади, из-за DRS или нет. Нам потребовался один круг”.
Он добавил: “Не в этом суть дня, финишировали ли мы 6-7, вместо 7-6, или 6-7, или 7-6. Мне гораздо интереснее говорить о том, почему мы финишировали на минуту позади McLaren”.
Сможет ли Ferrari переломить ситуацию?
В мире спорта доступ к разговорам участников в реальном времени, как те, что звучали по радио Ferrari, является редкостью. Неизбежно в пылу борьбы говорится то, что теряет часть своего контекста при перенесении на бумагу. Важно также отметить, что разочарование Хэмилтона исходило от стратегических решений команды и, следовательно, не было направлено непосредственно на самого Адами, который не имел права принимать решения об обмене, несмотря на передачу сообщений.
Тем не менее, процесс принятия решений Ferrari в решающий момент гонки казался запутанным, и оба гонщика имели полное право выражать свое разочарование и отстаивать свою позицию.
“Нет никаких плохих чувств по отношению к Льюису, совсем нет”, — сказал Леклер. “Я также понимаю, что Льюис пытается действовать иначе, так что я это ценю. Я бы поступил так же, будь я на его месте, и попытался быть более агрессивным на шинах Medium”.
“Нам нужно разделить две вещи. Да, нам нужно исправить эти [стратегические] проблемы, которые, вероятно, стоили нам одной позиции, но остальные семь или шесть позиций зависят от машины, и нам нужно сделать ее лучше”.
В этом сообщении Ferrari едина: машина просто недостаточно быстра, чтобы бороться в группе лидеров.
Ожидается, что пакет обновлений появится к предстоящему тройному этапу в Имоле, Монако и Испании. В воскресенье Хэмилтон намекнул на решение проблем, с которыми он сталкивался с тех пор, как его машину дисквалифицировали на Гран-при Китая из-за слишком низкой посадки.
“Что-то нас сейчас сдерживает”, — сказал он. “Мы потеряли скорость с Китая — и она там есть, просто мы не можем ее использовать. Пока мы не найдем решение этой проблемы, мы будем находиться там, где находимся”.
“Тем не менее, для нас мы боролись здесь с Williams, так что мы явно не так быстры, как хотелось бы. Я искренне верю, что когда мы решим некоторые проблемы с машиной, мы вернемся в борьбу с Mercedes и Red Bull”.
“Это должно произойти как можно быстрее”.
Геннадий Рыбкин